Прошли годы, где этос теперь?

Перевод статьи Josh Dunham - It’s been years, where is the Ethos now?

Аниме — это грёбаный анекдот. Оно безвкусное, унылое, пошлое и зачастую действительно пустая трата усилий со стороны создателей (не то чтобы их усилия были напрасными или недооценёнными, поскольку они сами часто усердно трудятся только для того, чтобы конечный результат был... менее достойным времени, скажем так). Сезон за сезоном один и тот же сериал выкапывают, как старый, окоченевший труп, помещают обратно на конвейер, чтобы клонировать и перепродать массам как «новый» продукт. И я имею в виду, что истории в аниме не просто плохи. Они ужасны. У них нет чувства идентичности как такового и честно говоря так было уже некоторое время. Попробуйте найти в сёнэне то, чего не было у предшественника. Вы не сможете.

Если я чему-то и научился, находясь так долго вдали от аниме-фандома, так это тому, насколько я был прав, когда впервые высказал аргумент о том, что визуальные эффекты являются самой важной частью аниме. Обычно в таких разговорах я отдавал предпочтение сакуге, но на самом деле все визуальные аспекты (макет, дизайн декораций, фоновое искусство, пост-эффекты и т. д.) сливаются воедино и вытесняют поверхностного раба-хозяина, которым является повествование/сценарий/сеттинг/сюжет — как бы вы, чёрт возьми, это ни называли. Вот почему нет «аниме-книг». Аниме есть аниме, оно на вашем телевизоре, а не на страницах романа в твёрдом переплете. Как люди выбирают новые сериалы? Скорее всего, мы все смотрим какой-то ключевой визуальный ряд и смотрим первую серию. И даже тогда иногда история настолько жалкая, что мы прекращаем смотреть. Хотите сказать, что история важна в аниме? Перестаньте обманывать себя.

Где был бы фандом без любителей сакуги? Комьюнити было всегда, но сейчас оно сильнее, чем когда-либо. Прошло более трёх лет с момента выхода оригинального «Во всяком случае это этос» от Tamerlane и можно с уверенностью сказать, что ребята из Sakuga Blog здесь надолго. И мы должны поблагодарить их за это. Я баловался этой игрой и надо сказать нелегко разбираться в сообщениях микроблогов на иностранных языках или пытаться пробиться сквозь завесу секретности, которую поклялись хранить многие аниматоры. Поклонники сакуги самых разных вероисповеданий и объединений творили чудеса, повышая осведомлённость о вымученных шедеврах, которые мелькают у нас перед глазами каждую неделю. То что раньше было священным, заветным знанием, теперь открыто выставлено почти как музей, открытый для просвещения всех желающих. Теперь вы идёте на конвент и трудно не заметить панель сакуги в программе. Они проходят почти каждый день конвента. Имена продюсеров, аниматоров, руководителей студий являются общепринятой терминологией в разговорах на форумах. Видеоролики на YouTube знакомят новое поколение поклонников с работами художников по фону, композиторов и раскадровщиков, создавая форму обожания среди тех, кто видел их работы, но никогда раньше не распознавал руки мастеров.

Но в чём смысл этого? Эти откровения и дары, связывающие художника с его работой, всё еще поверхностны и часто являются обычными репортажами. Я извиняюсь за тон «приманки и подмены», но это то, что я должен выбрать в качестве критики в отношении обсуждения сакуги. Конечно я могу пробросить «Кубы Ютапона» в любой разговор и ожидать, что любой, кто слушает, поймёт, что «Ютапон» означает Ютаку Накамуру и будет визуализировать строительные блоки как обломки, которые мы видели в таких сериалах, как Soul Eater и One Punch Man. Это значительный прогресс! Уровень обсуждений повысился (читай стал более профессиональным) и это очень важно отметить. Мы прошли большой путь.

Но мне кажется, что в нём упущен очень важный момент: что всё это на самом деле делает для зрителя в эмоциональном плане? Кульминация «Summer Wars» всегда заставляет меня плакать. Начинает играть музыка и я уже рыдаю. Это эмоциональный отклик. Но он работает только после того как я увидел, через что проходят персонажи. Вы должны были быть там, видеть выражение горя, потери, безнадёжности, прежде чем триумф мог иметь значение. Конечно музыка важна, но на самом деле визуальные эффекты несут на себе всю тяжесть. Никаких «если», «и» или «но» — сама по себе музыка не может передать тот же самый эффект. А визуальные эффекты могут. Помогают ли они? Да. И я бы не стал менять эту сцену ни на йоту. Но знаете что? Belladonna of Sadness сделала это. Эта чёртова штука даже почти не двигается. Саундтрек там, чтобы облегчить зрителям то, что на самом деле происходит. (Как ни странно, именно поэтому фильмы ужасов терпят неудачу, если они слишком полагаются на звуки, а не на реальные визуальные эффекты.)

Анимация против истории. История против анимации. На данный момент это чушь. Для тех из вас, кто меня знает, это была вечная борьба, которую я предлагал и по сей день я всё ещё утверждаю, что «история» и «сюжет» в аниме будут вечно уступать визуальному представлению той же самой истории. Видите ли, для меня аниме можно разделить на две категории: анимация и культура. В конце концов, какие моменты и мысли представлены на самом деле не имеет значения, если они не интересны и захватывающи. А с визуальным медиумом это означает, что они должны выглядеть хорошо.

Позвольте мне рискнуть и сказать, что у Akira нет хорошей истории. Или вообще никакой истории. По крайней мере ни одной, которую можно было бы выразить в разговоре. О чём, черт возьми, она вообще? Парень из байкерской банды принимает таблетку и становится экстрасенсом, который затем превращается в слизь. Увлекательно. Какая история. Так почему же она так увлекательна? Почему она нашла отклик у стольких людей в зарождающиеся дни американского аниме-фандома? Почему она и Ghost in the Shell занимают места священных коров в духе времени западного аниме-фандома? Я предполагаю, что это из-за идей.

Оба разделили с нами будущее, в которое мы не знали, как попали, что произошло по пути или что нужно было сделать, чтобы его избежать. Но на самом деле это не было сутью произведения в обоих случаях. История не имела такого значения как темы, которые имели/делают, а эти темы все визуальные. Байкерские банды Акиры напоминали босодзоку 80-х (но случайные фанаты аниме этого не знают, потому что они придерживаются только аниме), религиозное движение было почти тем же самым, что происходило в то же время. Akira был о возможном крахе Японии (который на самом деле был довольно хорошо предсказан в аниме 80-х, потому что они знали, что просачивающаяся экономика была ерундой), а также о крахе общества. Величайшая сила Akira в том, что он передаёт эти месседжи, не говоря напрямую. Вам не нужно знать японскую культуру последнего полувека, чтобы понять Akira. Всё, что вам нужно знать, находится на чёртовом экране прямо перед вами. Здания разрушены, дети — опасные хулиганы, на улицах беспорядки, правительство контролирует, но слишком слабо, чтобы управлять ситуацией, вы ВИДИТЕ всё это. Никто вам не сказал.

То же самое касается Ghost in the Shell. Тело — это не то, кто вы есть, это вещь. Посыл было подытожен ещё до того, как закончились титры. Сцена, в которой тело майора конструируют и переделывают, была не фансервисом, а искусством. Реалистичная деталь того, как она просовывает руку в рукав куртки, прежде чем покинуть квартиру, должна была дать зрителю подобие соотнесённости. Самая запоминающаяся сцена фильма — её исчезновение с помощью оптического камуфляжа и с тех пор она воссоздавалась в каждом воплощении GitS! Анимация была её персонажем.

В ходе моих личных крестовых походов я предположил, что анимация является самым важным фактором в аниме. Точка. К чёрту звук, в конце концов глухой человек может более или менее воспринять ту же историю (очевидно, есть различия), что и полностью слышащий человек. Все визуальные медиумы в любом случае начинались как молчание в тот или иной момент. И к чёрту ложную дихотомию «сюжет/история против визуальных эффектов» — это ловушка, в которую я попадаю слишком часто. В аниме сюжет/история — ЭТО анимация. Или может быть лучше сказать, анимация — это сценарий сериала. Характеризация больше определяется тем, как что-то происходит, а не самим событием. Например, персонаж, принимающий позу эмбриона — это очень распространённый троп, но чётко определённые персонажи будут делать это по-своему уникально — а уникальность — это жизненная сила характеризации. Это то, что отличает девушек из K-On, отличает братьев Осомацу, семь гномов из Белоснежки и т. д. Джон Лассетер затронул этот момент, когда обсуждал My Neighbour Totoro, в частности сцену, где Мэй и Сацуки бегут по новому дому. Две девушки делают одно и то же действие, но вот как они это делают. Лассетер говорит об этом:

Для меня одним из основных элементов определения личности анимированного персонажа является демонстрация одного и того же действия, выполняемого двумя разными персонажами. Никто не делает одно и то же одинаково — никто. Используя этот приём, персонажи действительно обретают собственную личность.

Посмотрите на 4 эпизод Евангелиона, Rain After Running Away. Мы начинаем с кадра дождя, падающего на Токио-III, Мисато всё ещё в постели. Её будильник звонит и она сонно встает, чтобы почистить зубы. Это простое дело, которое мы все делаем каждый день, в нём нет ничего примечательного. Так почему же время тратится на то, чтобы показать это как завязку? Не лучше ли было бы показать, как Синдзи крадётся, оставляя записку? Потому что так характер Мисато раскрывается без слов и мы понимаем, что нет необходимости что-либо говорить. Когда она находит записку Синдзи (обращаясь к ней с помощью -сама, два уровня почтительного суффикса против её желания), она сразу понимает, что происходит. Ей не нужно её читать. Вставать с кровати, чтобы почистить зубы утром — это очень человеческое дело, но это ставит Мисато на уровень, с которым мы можем себя соотнести. Здесь, в обыденности, мы можем увидеть аспект себя в деталях рутины Мисато. Аналогично, не видя, как уходит Синдзи, мы формируем его характер, не выдавая его действия.

В том же эпизоде несмотря на то что он находится в центре внимания и занимает большую часть экранного времени, у Синдзи сравнительно мало реплик. Это распакованный взгляд на то, что происходит внутри Синдзи. Лучше чувствовать, чем слышать. Сцена в поезде хорошо продумана, позволяя нам увидеть, кто такой Синдзи, а не какие действия он предпринимает (или не предпринимает), чтобы продвигать историю. Мы посвящены в мотивацию персонажа, в самую суть того, что делает Синдзи Икари.

Никаких диалогов, кроме диктора через динамик, но нам это и не нужно. Дорожка на SDAT движется вперед, люди медленно исчезают. SDAT движется назад, люди медленно исчезают снова из поле зрения. Затем мир становится чёрным. Но самым важным фактором в этой сцене является то, что происходит сразу после... Ничего. Ничего не шевелится, это статичный кадр, передышка. Мы получили сообщение, усвоили его. Затем он говорит: «Мне нужно вернуться». Дорожка 26. Это и есть темп.

Эта сцена — образцовый пример того, как темп диктует характер. На самом деле это простая концепция: буквальное разворачивание времени на экране должно быть анимировано, чтобы вообще существовать. Таким образом, даже такие вещи как темп подчиняются визуальному представлению. В сфере японской анимации такой сериал, как Евангелион примерно так же силён, как и повествование и в основном это связано с его анимацией. Даже в последних эпизодах, где всё рухнуло визуальные эффекты всё еще оказываются захватывающими и интуитивными, вызывающими эмоции. И именно это и должно делать искусство: заставлять нас думать, заставлять нас чувствовать.

Зрение было первым языком, который вы выучили, так зачем отказываться от него в пользу письменного слова? История, стоящая за героями Олимпа, не делает статуи Древней Греции более важными. Я не знаю и половины легенд и мне всё равно. Потому что я вижу славу в их выражениях и чувствую мягкость ткани, даже если она отделана в камне. Никто не должен был мне об этом рассказывать. И самое главное есть удивление и изумление, которые нужно почувствовать, а не рассказать, когда вы видите это сами. Искусство — одна из чистейших форм замысловатой коммуникации. Даже когда язык не работает, когда отсутствует звук. В то время когда я был частью новой семьи, наблюдать, как растёт маленький ребенок, было более удивительно, чем слышать истории об их первых словах или прежних привычках, которые они переросли. Я видел перемены. Текстовое сообщение «ребенок счастлив» — это здорово и имеет очень реальное значение, но оно стесняется быть там, видеть их счастливыми.

Посмотрите ещё раз опенинг Kizumonogatari. Он в целом доказывает мою точку зрения.